Обрученная с Розой - Страница 92

Вскоре я получил от Глостера приказ похитить вас, а также раздобыть письмо короля, которое везет сэр Майсгрейв. Я ломал голову, как это сделать, ибо поручение казалось мне невыполнимым, но вы сами пошли мне навстречу, обратившись за помощью. Остальное вам известно. Я помогал вам, но одновременно и предавал. А сегодня по договоренности с герцогом я должен был вывести вас к парому через Эйвон, где в засаде ждут его люди. Глостер готов все отдать, лишь бы вы оказались в его руках…

Голос сэра Хьюго постепенно слабел. Его лицо исказилось гримасой боли. На губах выступила кровавая пена.

– Я признался… Почему же вы плачете, миледи?

По щекам девушки текли слезы.

– Мне бесконечно жаль вас, сэр. Как бы там ни было, но вы помогли нам, и вот теперь умираете от моей руки.

– Благослови вас Господь, миледи, за ваше доброе сердце. И ради всего святого, избегайте герцога Глостера. Держитесь подальше от той дороги, по которой мы условились ехать. Ибо, клянусь ранами Христовыми, герцог ненавидит вас лютой ненавистью, и я опасаюсь, что… – Он побледнел так, что это стало заметно даже при неровном свете факела. Тяжело дыша, он скосил глаза на Анну. – Поезжайте через Арденнский лес в сторону Вустершира. Монтегю не сразу нападет на ваш след, да и укрыться в лесу будет легче. К тому же это направление противоположно тому, где вас ждет Глостер… Святой Боже!.. Ангелы небесные… Я умираю… Умираю без исповеди, без отпущения грехов! Смилуйтесь, не дайте мне предстать перед Создателем без покаяния!.. Позовите священника!

Анна растерянно взглянула на Майсгрейва, но тот отрицательно покачал головой.

– Вы сами понимаете, сэр Хьюго, что это невозможно. Нас ищут, и если кто-либо из нас объявится… Но вы только что исповедовались перед нами. Душа ваша очистилась от скверны и лжи. А что касается всего остального…

Он снял с шеи ковчежец и вложил его в слабеющие руки умирающего.

– Здесь частица животворящего Креста Господня. Молитесь над ней. И если молитва ваша будет искренна, Господь не отвернется от вас.

Словно желая оставить умирающего наедине с его совестью, все отступили в сумрак. Филип наскоро просмотрел вещи в дорожных сумках. Несколько шкур, плащи, немного еды и бальзам от ран. Выбрав один из плащей, рыцарь направился к безучастно сидевшей на поваленном дереве девушке и прикрыл ей плечи.

– Благодарю, – тихо промолвила она.

Филип сел рядом.

– Объясните, что означают слова сквайра Деббича о том, что у границ графства люди Глостера? И что, собственно, заставило вас бежать из-под опеки короля Эдуарда?

Анна рассказала ему о сватовстве Глостера, дав понять, что таким путем Йорки хотят привязать к себе Делателя Королей. Поведала и о том, как воспротивилась этому браку и, желая избежать насильственной свадьбы, вынуждена была бежать.

Майсгрейв понимал ее недомолвки. Он хорошо знал характер Ричарда и догадывался, насколько этот учтивый придворный кавалер и рыцарь мог быть жесток и беспощаден с тем, кто шел наперекор его воле, независимо от того, кто перед ним: равный противник или беззащитная женщина. Когда Анна сообщила ему, что почти весь Уорвикшир ныне окружен войсками брата короля, Майсгрейв вспомнил, что, еще находясь в заточении в башне, заметил в замке признаки тревоги.

«Что же так взволновало герцога? – размышлял рыцарь. – То, что письмо короля вместе со мной оказалось в Уорвикшире? Что же такого в этом письме, если оно заставило горбатого Дика поднять целую армию? Или он настолько жаждет заполучить Анну Невиль?»

Филип спросил о письме. Анна молча извлекла из-за голенища сапога плоский кожаный футляр.

– В замке оно хранилось в специальном тайнике. За мной ведь все время следили, и лишь сегодня вечером, когда мне удалось усыпить своих служанок, я вновь достала его. Можете мне верить – кроме меня, его никто не касался.

– Я верю.

– Вам известно, что в этом письме? – спросила Анна.

– Нет. Но я испытываю все более сильное желание узнать это.

Рыцарь задумался.

«Герцогу нужна дочь Уорвика. Я же для него всего лишь посланец брата. Поэтому мне следовало бы направиться на юг, туда, где находятся его войска. Это был бы самый краткий и надежный путь, но тогда придется передать Глостеру Анну. Что ж, у меня есть выбор: исполнить свой долг перед королем или остаться верным Анне и пуститься в объезд, оттянув доставку письма. Более того, если Глостер узнает, что я скрываю от него дочь Делателя Королей – а узнает он об этом наверняка, – то получится, что я перешел на сторону Алой Розы, то есть на сторону графа Уорвика. Но Майсгрейвы никогда не были изменниками!»

В душе Филипа шла ожесточенная борьба. Человеку, для которого верность королю была свята, как вера в Бога, пойти на измену было столь же немыслимо, как и отречься от религии отцов. Но и предать девушку, к которой искренне привязался и которая сделала все, чтобы спасти их из плена, рискуя при этом своим добрым именем, он тоже не мог.

Филип думал об Анне. Она не похожа на других женщин. Он знал, что Бог создал женщину слабой, вручив опеку над ней мужчине, и поэтому она должна подчиняться его воле. И уж если сам король и его брат решили за нее, а отец Анны далеко, благоразумнее всего было бы смириться. Но откуда в ней это упрямство, эта несгибаемая решимость? Неужели она настолько глупа, чтобы противостоять обстоятельствам? Скорее наоборот, она достаточно умна, чтобы понять, что Йорки неспроста так стремятся породниться с ней. Им нужен Уорвик, об этом знает вся Англия. Какую же преданность и любовь нужно питать к отцу, чтобы решиться бежать именно сейчас! Удивительная девушка…